Родители Эльмы имели обыкновение украшать дом к Рождеству слишком много и слишком рано. Вернее сказать, эту миссию брала на себя её мать: не то чтобы отец отлынивал, но Адальхейдюр не оставляла ему шансов ей помочь. Обычно она подгадывала время, когда он был на работе, чтобы ничто и никто не мешал ей развесить яркую мишуру по всему дому.

– Тебе нужна помощь?

– Нет-нет, я сама справлюсь. Я просто подумала… папе ведь через две недели исполняется шестьдесят. Может, вы с сестрой прокатитесь в Рейкьявик и поищете подарок? Я знаю, что он хочет новые бродни [1] .

– Ты хочешь, чтобы мы вдвоём съездили? – поморщилась Эльма: они с сестрой никогда не были особенно близки, хотя между ними было всего три года разницы. – Я не знаю, мама…

– Дагни очень бы хотелось, чтобы вы съездили вдвоём.

– А тебе к нам почему бы не присоединиться?

– У меня дел невпроворот, – ответила Адальхейдюр. – Я подумала, что вы могли бы съездить туда в следующие выходные и одним днём управиться. У меня есть подарочный сертификат в спа-салон, которым мы с папой всё никак не воспользуемся, так что можете сходить вместо нас, пока будете в городе.

– Тот сертификат, что я подарила вам на Рождество? – Эльма даже не пыталась скрыть недовольство.

– Вот-вот! Значит, он был от тебя? В любом случае, я буду рада, если по нему сходите вы. Устройте себе сестринскую вылазку.

– Я купила сертификат для вас, мама, чтобы вы с папой себя немного побаловали. Вы же нигде не бываете.

– Ну что ты говоришь! Мы ведь поедем в Прагу весной. У тебя должно получиться…

– То есть дело уже решённое?

– Ну зачем ты так, Эльма?..

Эльма перебила её:

– Шучу. Конечно, я съезжу. Без проблем.

Засунув мобильник в карман, она двинулась в сторону Александера, который уже успел оказаться у самой кромки воды. Эльма не проводила времени с сестрой один на один уже целую вечность. Периодически она забирала Александера: в первую очередь потому, что он сам звонил Эльме и просил её за ним заехать. В остальном же всё общение сестёр осуществлялось через родителей. Иногда Эльма задавалась вопросом, какими были бы её отношения с Дагни без вмешательства родителей.

– Эльма, смотри, сколько всего я нашёл. – Александер продемонстрировал ей целую пригоршню разноцветных камушков. С каждым годом он всё больше походил на Видара, своего отца: те же тонкие черты лица и голубые глаза, тот же лёгкий характер и мягкосердечие.

– Какая красота, – похвалила Эльма. – Они наверняка могут исполнять желания.

– Думаешь?

– Уверена.

Александер положил камушки в лоток, который держала Эльма.

– Я тоже так думаю, – сказал мальчик и улыбнулся, показав щелочку, оставленную первым выпавшим зубом. Вытянув руку, он смахнул прядку волос с лица Эльмы.

Та усмехнулась:

– Ох, спасибо, Александер. У меня на голове, наверное, полный беспорядок?

Мальчик кивнул:

– Вообще-то да.

– Так какое желание ты загадаешь? – Эльма выпрямилась, отряхивая с брюк песок.

– Я их отдам тебе, чтобы они твоё желание исполнили.

– Ты уверен? – Эльма взяла племянника за руку, и они направились в сторону машины. – Ты мог бы загадать себе что угодно: космический корабль, подводную лодку, лего…

– Но у меня же это и так всё будет. Я просто напишу список для Деда Мороза. Тебе камушки намного нужнее, потому что подарки он дарит только детям.

– Да, тут с тобой не поспоришь.

Она открыла заднюю дверцу, и Александер забрался в машину.

– Я знаю, что ты загадаешь. – Он серьёзно поглядел на Эльму, которая помогала ему пристегнуться.

– Даже так? Ты умеешь читать чужие мысли?

– Да… Вообще-то нет, но я и так знаю, – ответил Александер. – Тебе нужен такой же мальчик, как я. Мама говорит, что ты поэтому иногда и грустишь: потому, что у тебя нету мальчика.

– Но у меня же есть ты, разве не так? – возразила Эльма, целуя его в макушку. – Зачем мне кто-то другой?

Телефон завибрировал у неё в кармане, прежде чем Александер успел ответить.

– Ты где? – поинтересовался Сайвар. По тому, как хрипло звучал его голос, Эльма поняла, что была права, когда накануне отказалась пойти с ним потанцевать. Периодически в Акранесе [2] устраивали дискотеки, как, например, вчера, но ни на одном из подобных мероприятий Эльма так пока и не появилась. Ей представлялось, что тогда пришлось бы встречаться с кучей людей, с которыми она не общалась годами, и отмахиваться от вопросов, отвечать на которые она не имела ни малейшего желания.

– Я встала пораньше и поехала гулять с племянником, – ответила она. – Ну, а ты как? Оторвался вчера?

Ответом послужил лишь стон Сайвара, что рассмешило Эльму. Ей было прекрасно известно, что он плохо переносит алкоголь и на восстановление ему требуется несколько дней. Несмотря на плотное телосложение, Сайвару хватало пары стопок, чтобы опьянеть.

– Я, вообще-то, звоню не поэтому, хотя рассказать тебе о вчерашнем вечере есть что… – он прочистил горло и добавил более серьёзным тоном: – У нас труп.

Эльма бросила взгляд на Александера, который сидел в машине, рассматривая свои камушки.

– Чего-чего? Где?

– А ты сама-то где? – проигнорировал её вопрос Сайвар. Из мобильника донеслось потрескивание – наверняка помехи на линии.

– На Элинархёвди.

– Заедешь за мной? Думаю, что сам вести не в состоянии…

– Заеду, – сказала Эльма и отключилась. Убрав телефон в карман куртки, она заняла водительское сиденье, при этом улыбнувшись в зеркало заднего вида Александеру – мальчику, который хотел отдать ей свои чудесные камушки, чтобы она больше не грустила.

Отвезя племянника домой, Эльма доехала до синего многоквартирного дома, в котором жил Сайвар. В отделе уголовного розыска в Акранесе служили всего трое полицейских, и Эльма считала, что ей повезло с таким коллегой, как он. С первого дня между ними сложились хорошие отношения, в которых всегда находилось место для шутки, несмотря на то что заниматься им приходилось расследованием весьма трагических событий. Хёрдюр, начальник отдела, был человеком гораздо более суровым, но Эльма не жаловалась, поскольку к числу его достоинств относились рассудительность и честность, и работалось ей в отделе хорошо.

Сайвар ждал её у подъезда. Руки он спрятал в карманы и зябко втягивал голову в плечи. Одет он был в светло-серые спортивные штаны и лёгкую чёрную куртку. Его тёмные волосы топорщились на макушке, по тому, как он щурился, было понятно, что дневной свет ему совсем не в радость.

– У тебя уже лето наступило? – полюбопытствовала Эльма, когда Сайвар опустился на пассажирское сиденье.

– Мне никогда не бывает холодно, – сообщил он, коснувшись ледяной ладонью её руки.

– Ай, Сайвар! – отпрянула Эльма, бросив на коллегу сердитый взгляд, а потом покачала головой и прибавила мощность печки.

– Спасибо, – сказал Сайвар. – Знаешь, я когда в окно выглянул, даже не подумал, что на улице такой холод – только увидел, солнце яркое.

– А ты уверен, что ты исландец? Любому исландцу известно: то, что мы видим за окном, это совсем не то, что нас ждёт, стоит только высунуть нос на улицу. Да и меняется погода у нас каждые пятнадцать минут, – выворачивая с парковки, она добавила: – Уже выяснили, кто это?

– Пока нет, но ведь вариантов не так и много, верно?

– То есть?

– Помнишь о той женщине, что пропала весной?

– Ну конечно – Марианна. Ты думаешь, это она?

Сайвар пожал плечами:

– Она жила в Боргарнесе [3] , и полицейский, что оказался на месте первым, уверен, что это она и есть. Вроде как у неё на голове сохранилось ещё достаточно волос.

Эльма даже представить себе не могла, что за картина их ждёт, если окажется, что труп всё-таки принадлежит Марианне, ведь с тех пор как та пропала, прошло уже более семи месяцев: она исчезла в пятницу, четвёртого мая, оставив записку, в которой просила прощения у своей дочери-подростка. В тот вечер у Марианны было назначено свидание, так что её возвращения до ночи девочка и не ожидала. Ничего странного в этом не было: в таком возрасте она могла улечься спать и в отсутствие матери. Но поскольку женщина не появилась дома и к вечеру субботы и не отвечала на звонки, девочка связалась с патронатной семьёй [4] , которая принимала её у себя по выходным дважды в месяц. О пропаже Марианны заявили в экстренные службы. Выяснилось, что на встречу она так и не приехала. Её машину обнаружили несколько дней спустя возле отеля в Бифрёсте, городе, что расположен примерно в часе езды к северу от Акранеса. Сама же Марианна как в воду канула. Исходя из содержания оставленной ею записки, можно было предположить, что она решила свести счёты с жизнью. Однако поскольку труп так и не обнаружили, дело оставалось открытым. Никакой новой информации о судьбе Марианны не поступало. До сегодняшнего дня.